Жизнь как приключение. Федор Конюхов — о будущем музее в Москве, новых высотах и Антарктиде

Бесстрашный путешественник, покоритель полюсов и океанов, воздухоплаватель, писатель и художник. Это все о нем, о Федоре Конюхове. Он в одиночку переплывал океаны, дважды взошел на Эверест и первым в России выполнил программу «Семь вершин» (покорение высочайших гор всех континентов), а в 2016 году установил абсолютный мировой рекорд, с первой попытки облетев вокруг Земли на воздушном шаре за 11 дней четыре часа и 20 минут.

В свои 74 года Федор Конюхов продолжает планировать экспедиции и ставить большие цели. В конце августа он вместе с воздухоплавателем Иваном Меняйло установил новый рекорд России по подъему в высоту. В Алтайском крае тепловой аэростат с пилотами поднялся на 10 678 метров над уровнем моря.

Мы встретились с легендарным путешественником незадолго до установления национального рекорда в его творческой мастерской в Москве, на острове Балчуг. Здесь работает экспедиционный штаб и хранятся многочисленные картины и уникальные артефакты, а в скором времени откроется музей. Эта небольшая усадьба в Замоскворечье сама похожа на экспонат. На стенах двухэтажного дома — многочисленные мемориальные таблички в память о великих русских путешественниках, исследователях, полярниках, рядом — памятники святым Сергию Радонежскому и Федору Ушакову, бюсты Павла Нахимова, Семена Дежнева и Владимира Высоцкого, корабельные якоря, альпинистские ледорубы и маленькая часовня святителя Николая Чудотворца, заложенная Федором Конюховым.

— Федор Филиппович, мы беседуем в вашей мастерской на Садовнической набережной, которую вы решили безвозмездно передать городу и москвичам. Расскажите историю этого дома, где вскоре будет открыт музей.

— В начале 2000-х годов мы с семьей жили в этом доме, и здесь я обустроил творческую мастерскую. Он расположен рядом с Павелецкой площадью и имеет свою историю: в XIX веке тут находилась распорядительная конного извоза, или, говоря современным языком, диспетчерская. Рядом были конюшни и жили извозчики. А так как я по фамилии Конюхов, то мне это показалось неслучайным совпадением. От тех построек сохранился только этот дом, и мне его передали городские власти. Он сильно пострадал от пожара, и около 25 лет назад мы занялись восстановлением. В 2002 году заложили рядом часовню святителя Николая в память о погибших путешественниках и исследователях.

Здесь я бываю нечасто: ухожу в экспедиции, работаю в другой мастерской или живу у себя в деревне Федора Конюхова в Тульской области. Но именно здесь, под крышей этой мастерской, мой небольшой кабинет, где я пишу книги в окружении картин и икон.

— Какие артефакты из ваших путешествий хранятся в этой мастерской?

— Например, весельная лодка «Тургояк», на которой я пересек Тихий океан за 160 дней, когда шел от Чили до Австралии. Вот там находится каюта, где я спал, навигационные приборы, камбуз, там же хранил продукты. А здесь (показывает на корпус) располагается кокпит с рабочим местом гребца и уключины для весел.

А это гондола воздушного шара, именно в ней я облетел вокруг света за 11 дней.

— Это уже музейный экспонат или вы еще планируете на ней отправиться в полет?

— Конечно, я на ней больше не полечу. Для нового полета, если он состоится, потребуются новые герметичная гондола и оболочка с горелками. В конструкцию необходимо вносить изменения. Кругосветный перелет — это очень сложный проект: его подготовка заняла у меня 20 лет, потому что не было соответствующих технологий. Я сомневаюсь, что при моей жизни кто-либо осмелится побить мой рекорд. Но сам я планирую улучшить свое достижение и совершить не один, а два оборота вокруг Земли на воздушном шаре без остановки. Мы с командой активно работаем над этим.

— Расскажите, а зачем в полете нужны были эти большие желтые ботинки?

— Мой воздушный шар летел на огромной высоте, в какие-то моменты он поднимался почти до 11 тысяч метров, а температура за бортом опускалась до минус 50 градусов. Печка для обогрева вскоре вышла из строя. Эти огромные безразмерные ботинки спасли меня от обморожения.

 — Какими проектами вы сегодня занимаетесь? Полагаю, задерживаться в Москве надолго вы не планируете.

— Я занимаюсь наукой и различными исследованиями. С 1990-х годов мое внимание сосредоточено на проблеме загрязнения планеты пластиком, в том числе Мирового океана. Очень люблю китов, а они, к сожалению, нередко гибнут из-за отходов. Эти животные питаются планктоном, фильтруя воду специальными щеточками. Они-то и забиваются мусором, а почистить их, кит, конечно, самостоятельно не может. Поэтому я никогда не выброшу пластик за борт.

Сейчас изучаю воздействие микропластика на экосистему океана. Я также получил разрешение в течение пяти лет заниматься этим вопросом в Антарктиде. Для этого мы построим одиночную полярную станцию на острове Ливингстон. Раньше он носил название Смоленск — в честь сражения 1812 года, но позже англичане его переименовали. Свою станцию я назову «Смоленская», в память о том, как остров в 1820 году обозначили первооткрыватели Антарктиды Фаддей Беллинсгаузен и Михаил Лазарев.

— Как идет строительство полярной станции?

— Мы завозим в Аргентину необходимое оборудование, и уже оттуда наше судно отправится на остров. В ноябре я полечу в Ушуаю, откуда начнется моя экспедиция на яхте вместе с командой из шести человек, я буду седьмым. Нас высадят на острове, и мы начнем строить полярную станцию.

Это безлюдный остров, я был там ранее, на нем живут только пингвины и альбатросы. На станции установим приборы с питанием от солнечных батарей — они будут очищать воду. Позже я доставлю фильтры в Москву, в Институт океанологии П.П. Ширшова Российской академии наук, где специалисты проверят, насколько загрязнена вода.

— Федор Филиппович, вы сейчас также готовитесь к новой экспедиции по Тихому океану. Какова ее цель?

— Да, мы строим большой 18-метровый плот. Если Тур Хейердал ходил на плоту из бальсы, дорогого ценного дерева, то мы сделали бревна из переработанного пластика. И уже весной 2026 года я отправлюсь к одному из мусорных островов в Тихом океане, размер которого уже сравним с размерами стран и континентов. Там начинает формироваться своя экосистема. Я буду проводить исследования, собирать пробы. Также на плоту пройду через Тихий, Индийский океан, Атлантику, исследую загрязнения по маршруту следования. Плавание займет около полугода.

Рано или поздно этот мусорный остров в океане нужно будет разбирать и утилизировать. Вопрос в том, когда? У меня подрастает правнук, Федор Филиппович, ему уже четыре года, и я думаю о том, какое наследство мы оставим: ведь, скорее всего, именно его поколению придется навести порядок после нас.

Я выступаю не только в нашей стране, но и в Америке, Новой Зеландии, Австралии, Японии. Все слушают, но говорят, почему, например, Япония, должна убирать этот остров, если он в нейтральных водах? А почему Австралия? Считаю, что нам надо объединить усилия, ведь все равно рано или поздно придется очистить океан от пластика. Я хочу, чтобы наша страна, Россия, первая начала убирать этот мусор, показав пример другим.

 — Это снова будет одиночное путешествие? Почему вы предпочитаете такие экспедиции и не берете с собой напарников?

— Конечно. Почему я путешествую один? Так я рискую лишь собой и могу идти до конца. В команде же всегда несешь ответственность за чужие жизни.

Так, в 1978 году японский путешественник Наоми Уэмура первым в одиночку достиг Северного полюса. Он, можно сказать, стал моим учителем. А потом до Северного полюса дошел француз Жан-Луи Этьен, тоже один. А третьим человеком стал я. Так мы открыли эру одиночных путешествий, начали доказывать, что один человек может сделать больше, чем команда.

Только одиночки держат рекорды. Например, в 1999 году Бертран Пикар из Швейцарии и Брайан Джонс из Великобритании облетели Землю на воздушном шаре за 19 дней с небольшим, а американец Стив Фоссетт, уже один, за 13 дней. Мой кругосветный полет длился 11 дней четыре часа 20 минут.

— Вам как опытному путешественнику-одиночке бывает в какие-то моменты страшно?

— Конечно бывает. Страх — это хорошее чувство. У человека должно быть чувство страха, любви, боли. И у меня все это есть. Но страх надо уметь обуздать, чтобы он не перешел в панику. Страх надо побеждать.

Но и рисковать напрасно не стоит. С рождения человеку словно дается свой лимит риска — тот самый адреналин, который, можно сказать, защищает его. Ни один альпинист, который поднимается на Эверест, не будет кататься на американских горках или мчаться на мотоцикле по Москве. И я себя берегу и вам советую: не рискуйте! Я даже машину не вожу, хотя когда-то был гонщиком и мечтал проехать ралли Париж — Дакар. А в Москве я езжу только на метро.

Из экспедиции можно вернуться живым, только если ты ее хорошо подготовил. И поэтому, на мой взгляд, главная цель путешественника — вернуться из экспедиции, а не достичь какой-то вершины.

— Федор Филиппович, возвращаясь к теме мастерской в Москве, скажите, каким вы видите ваш музей в будущем?

— Я бы хотел, чтобы моя мастерская, экспедиционный штаб остались такими же, как сейчас. И чтобы в музей приходили дети и чтобы они были романтиками. Я много выступаю и встречаюсь с детьми, и сегодня очень мало романтиков, таких как Сергей Королев, Юрий Гагарин, которые мечтают летать.

Когда ко мне приходят и говорят, что хотят подняться, как я, на Эверест, я отвечаю: «А зачем подниматься на Эверест? Я уже там был два раза и многие другие тоже». Вы должны мечтать полететь на Марс и высадиться на этой планете, подняться на гору Олимп — высочайшую в Солнечной системе (потухший вулкан на Марсе, высота которого достигает 26 километров от основания). Если бы я вернулся в юность, я никогда бы уже не пошел на Эверест, я бы мечтал первым долететь до Марса и подняться на гору Олимп. Именно о таких экспедициях надо мечтать молодому поколению.

Путешествие на край света. Участники Большой арктической экспедиции — о том, как это былоСтоличные школьники и студенты колледжей восстановили мемориал в АрктикеМосковские школьники и студенты колледжей вернулись из первой антарктической экспедицииПуховки, кошки и умный дом. Юные москвичи — об участии в первой антарктической экспедиции