«В театре все может быть условным, а чувства — подлинные». Интервью с Сергеем Безруковым
Сергей Безруков — театральный режиссер, продюсер, художественный руководитель Московского губернского театра и Большого детского фестиваля, один из самых популярных и востребованных российских актеров театра и кино. Его фильмография насчитывает более 130 работ. Настоящая всенародная слава пришла после выхода сериала «Бригада», но он не стал заложником одной роли, успешно реализовав себя в разных амплуа и жанрах. За более чем три десятилетия на сцене и съемочной площадке артист создал целую галерею ярких образов, воплотив на экране немало исторических фигур. Творчество Сергея Безрукова отмечено многочисленными наградами, среди которых звание народного артиста России, что только подтверждает его талант и преданность тому делу, которое он выбрал.
Московский губернский театр открыл новый театральный сезон, и зрителей ждет множество сюрпризов: впереди девять премьер, пять из которых музыкальные. А с 28 сентября по 14 ноября в Москве и Санкт-Петербурге пройдет VIII Большой детский фестиваль, который проводится с 2018 года при поддержке Президентского фонда культурных инициатив и Министерства культуры Российской Федерации.
Фрагмент беседы — полная версия интервью «Культуре Москвы» доступна на видео.
— «Культура Москвы» находится в Московском губернском театре, где мы беседуем с Сергеем Безруковым. Вы художественный руководитель театра и, что важно, художественный руководитель Большого детского фестиваля. И начну я с моего внутреннего противопоставления работы в кино и в театре. Мне кажется, это разные грани одной профессии: быть востребованным в кино и быть востребованным в театре — что для вас значит?
— Я их не разделяю.
— Совсем не разделяете?
— На уровне ощущений кажется, что это два разных вида искусства, на самом деле все одно и то же. Безусловно, есть нюансы, потому что кино — это некая разовая акция. Мы собираемся серьезным коллективом: режиссерская группа, операторская — такая огромная команда. Дальше — режиссер монтажа, потом уже продюсерское кино, и проходит много времени, пока фильм выйдет в прокат или появится на платформе сериал. Это большая история, большая жизнь, но для артиста тем не менее разовый поход.
Что касается театра — это завод, это каждый день, это работа. В чем его, наверное, преимущество перед кино? Театр — это постоянная практика. Почему артист, работающий в театре, более натренирован? Потому что регулярно выходит на сцену и репетирует. Мой организм — инструмент, который я настраиваю. Он должен быть всегда настроен, в рабочем состоянии, чтобы извлекать те самые душевные звуки, которые мы демонстрируем зрителю. Театр дает тебе такую возможность, потому что ты постоянно работаешь.
— Подготовка спектакля — это довольно глубокая проработка всей команды, но вы точно так же поступаете и в кино, хотя и не все так делают.
— В кино то же самое. Есть та самая магия присутствия, тогда как в театре — все равно условность, как бы ее ни выставляли зрителям. Сейчас же театр современный, можно зрителей посадить на сцену, а сцену выстроить таким образом, что зритель практически оказывается внутри действия — это иммерсивный, интерактивный театр, какой угодно. Что касается кино, то мы погружаем зрителя в атмосферу, как будто подглядываем. А это означает, что все, что присутствует вокруг вас в кино, будет подлинным, настоящим: взрывы почти настоящие, детали, реквизит, потому как на крупном плане это будет сразу видно.
Есть в театре понятие условности. Театр вообще может быть условным, декорации могут быть условными, все может быть условным, а чувства, эмоции — подлинные, настоящие. И этим мы как раз схожи с кино, потому что артист проживает на сцене ровно так же, как и в кино.
Когда я учу своих студентов, я говорю им: «Друзья мои, в кино и в театре абсолютно одинаково, только в театре надо немножко погромче, несмотря на все микрофоны, которыми богат современный театр, потому что зрители сидят от вас далеко, существует галерка, и они должны вас слышать». Дикция, речь обязательны в театре. Эти нюансы — то, что, возможно, отличает кино от театра, театр от кино. Все остальное — подлинное проживание, вера в предлагаемые обстоятельства, настоящие слезы, эмоции — они и там и там одинаковы.
— Я смотрела фильмы с вашим участием, интервью, слушала о том, как вы готовитесь к каждой роли, и понимаю, что в какой-то момент вы становитесь сорежиссером.
— Главное не пугать режиссеров, что я лезу в режиссуру. Я, безусловно, режиссер — ставлю спектакли в театре. Что касается кино, соавторство возникает только по причине той самой импровизации, когда ты живешь персонажем. Это, кстати, очень нравится режиссерам. Надо жить, надо проникать в своего персонажа без остатка, не оставляя себя на потом, здесь и сейчас, и до полного погружения.
Когда ты начинаешь жить персонажем, он начинает диктовать то самое поведение, которое предлагаешь в репетиции режиссеру, поэтому надо просто многое привносить. Режиссер любит, когда артист работает над ролью.
В современном кино есть раскадровка, когда тебе называют мизансцены, изначально объясняя: «Сюда, сюда, сюда — здесь общий план, здесь — на средний, здесь — крупный». Собственно, мы не снимаем всю сцену, не гоним ее на общем плане, потому что мы знаем, в какой момент будем монтировать.
В театре чуть-чуть по-другому. Есть застольный период, как было и в кино. Хороший режиссер обязательно устроит читку, потому что именно в читке возникают те самые нюансы, партнерские взаимоотношения, появляются такие находки, что даже отдельно придумывается реквизит.
Многое рождается в читке, в той самой репетиции, просто длятся эти репетиции в театре гораздо дольше. Впрочем, время сейчас спрессованное, и нет тех самых знаменитых застольных периодов, когда артисты с режиссером проводили месяцы за столом в поиске интересных интонаций, разбирая буквально каждый диалог, каждую сцену на составляющие — на молекулы, на атомы. Понимаю, что и в моем театре артисты очень заняты, все снимаются. Я разрешаю сниматься, поскольку время у нас демократичное: сам снимаюсь — запрещать другим было бы, наверное, нехорошо. Но когда мы собираемся в работе, в театре, безусловно, требую уделить внимание выпуску спектакля. Собираемся на две недели — это не месяц, не год, как в знаменитом Большом драматическом театре у Георгия Александровича Товстоногова, когда могли закрыть сцену на год и репетировать. Потрясающе, у тебя есть декорации, костюмы, а мы год ищем, пробуем, находим.
С другой стороны, время такое стремительное, молниеносное, очень спрессованное, и его не хватает. Артисты также просят, умоляют, чтобы чуть быстрее, потому что можно устать от материала. Долго сидеть в одном материале сложно, нужно поймать настроение — собраться буквально на месяц, потом в течение недели-двух все спрессовать, выстроить жизнь на сцене и сыграть премьеру.
— Спрессованность времени связана не только с тем, что все заняты и много проектов, но скорее с самим временем, в котором мы живем, где все очень быстро меняется: и смыслы, и общее понимание.
— И молодежь сейчас мыслит совершенно другими категориями. Безусловно, TikTok вредит — эти короткие сюжеты влияют на мозг, ты отучаешься думать, фантазировать, у тебя практически вырезается история собственного мышления и фантазии. Работа мозга, воображения сокращается до этих самых пяти секунд.
Поэтому фильмы Тарковского я люблю — мне нравится эта неторопливость повествования, когда ты успеваешь думать над картиной. Но когда ты вдруг слышишь заявления, как скучно и невозможно смотреть, возникает внутренняя паника. Господи, Тарковский — скучно?! Это катастрофа, господа. Мы отучаемся думать, фантазировать сами.
Есть и проблемы искусственного интеллекта при всех его безусловных плюсах — опасность, особенно для молодого поколения, что идет подмена знаний, подмена собственного воображения с помощью искусственного интеллекта. За тебя уже все придумали. Ты отучаешься фантазировать и мыслить сам. Ты ищешь постоянную помощь.
— На самом деле это большой разговор про нашу ответственность. Вы рассказали, например, как создаете инсталляцию в холле театра, сразу же погружая зрителя в 1970-е годы и тем самым запуская рецепторы воображения.
— У молодежи этих рецепторов нет. Они не знают того времени, потому что не жили тогда — для них это «Парк юрского периода». Но у нас был такой отзыв, когда пришла девчонка, посмотрела инсталляцию, а поскольку, наверное, часто гостила у бабушки, то узнала комод, шифоньер — такой же абсолютно. Но ее впечатления, реакция после спектакля — посмотрев, почувствовав эту атмосферу, до слез буквально, она вышла и сказала: «Хотела продавать — не продам». Вот и весь ответ. «Не продам!» — это память — это то, что меня связывает с тем поколением, и я это не отдам. Это и есть та самая преемственность — то, что необходимо подчеркивать: «Я не отдам!» Это прошлое моих дедушек и бабушек, прошлое моих родителей, я с этим багажом пойду дальше.
— Большой детский фестиваль в том числе о том, что нужно работать с детьми, подростками, показывать и говорить на те темы, которые им интересны, но зашифровывая правильные посылы.
— Мы не отменяем воспитательные функции театра и кино. В этом заключается национальная идея или политика, как угодно. Я разделяю все эти понятия, но так или иначе есть воспитание. Им занимается школа — без политики, но есть гражданское воспитание. Мы живем в этой стране, поем ее гимн, мы знаем цвета флага нашей страны. Но мы всегда смотрим в сторону Запада, а надо обязательно гордиться своим. Нам есть чем гордиться, поэтому воспитание необходимо. Другое дело — качество воспитания — чтобы не назидательно, ни в коем случае не из-под палки, когда ты показываешь черное и белое, что такое хорошо и что такое плохо — элементарные вещи.
На Большом детском фестивале, который пройдет уже в восьмой раз, мы покажем все лучшее, что было создано для детей: кино, анимацию, театр, книги. Будут обучающие программы, такие как «БДФ Мастерские» и «БДФ Школа», встречи с писателями, деятелями киноиндустрии. В этом году в детское жюри вошли 28 ребят из разных регионов страны.
Взрослые эксперты отобрали лучшее, что было создано за прошлый год: 42 спектакля самых различных направлений, 32 фильма и мультфильма, а также 20 книг. Из этого ребята будут выбирать самое лучшее. И это невероятно сложно. Говорить: «Давайте мы их поразвлекаем, дадим яркую картинку, что-нибудь музыкальное, и этого будет достаточно», — нет, господа, этого будет недостаточно. Смыслы, причем серьезные, которые вы вкладываете в те или иные произведения, очень важны детям.
— Культура формирует смыслы, и в этом ее ответственность.
— Конечно. Как воспитать настоящего патриота? Да просто приучайте любить Родину с детства. Да, история сложная, непредсказуемая, разная, но отношение — как к родному, как в любой семье. Рассказывайте про дедушку, про бабушку, про прабабушку, если вы помните свое родословное древо, рассказывайте.
— У вас очень много проектов: и ваших персональных по всей стране, и литературных, и музейных.
— И благотворительные проекты — это то, что очень важно и необходимо. Мы с Аней (Анна Матисон — режиссер, сценарист, супруга Сергея Безрукова. — Прим. ред.) поддерживаем фонд «Измени одну жизнь»: работаем над тем, чтобы дети обрели семью.
Сейчас мы задумали благотворительный проект, вернее, уже осуществляем. Как привлечь внимание к проблеме детдомов? Если про детдом, то это всегда фестивальное кино и всегда, к сожалению, жесткое. Но мы придумали светлое кино с хеппи-эндами, авторское кино, которое можно увидеть, приехав на тот или иной фестиваль артхауса. Мы хотим, чтобы о проблемах, о которых мы заявляем, узнали миллионы. Для этого придумали кино для проката — «доброфильм» такой: доброе кино для народа, народное доброе кино. Интересный актерский состав — пока раскрывать не буду. Называется фильм «Не по-детски».
— Мне кажется, что был такой период и в кино тоже, когда все герои стали суперменами.
— Когда кино без героев, на кого же тогда равняться? Мы сами смотрели кино, у нас были кумиры, и мы начинали подражать. Я вспоминаю свою «Бригаду» — то, что потом было огромное количество подражаний. Но дело не в «Бригаде», а в самом времени, когда ничего другого взамен не давали, и мы снимали кино про исторический процесс — про те самые лихие 90-е.
Это летопись 1990-х, более того, в самом сериале есть предостережение — ведь финал-то страшный. Поэтому, когда говорят, вы снимали про романтику бандитов — господа, вы не досмотрели 15 серий. Посмотрите — и вы поймете. Если человек глупый, то он воспринимает это как руководство к действию, а человек умный понимает: нет, туда ходить не надо — это страшно, все закончится плохо, трагически.
Другое дело — показывать героев самых разных профессий, возможно, время пришло — производственная тема, которая упущена, но которая была востребована в советские времена. Да, были перегибы. Знаете, как про советское время и про советскую культуру говорили: борьба хорошего с прекрасным.
У нас в России — такие знаменитые качели или как маятник Фуко — мы то в одну сторону, то потом бешено в другую. Хочется приостановить маятник и как бы в золотой серединке побыть, да не получается. Нас то туда бросает, то туда, как лодку, из стороны в сторону. Штормит постоянно, хотя в России штормило всегда. Качнулся маятник в одну сторону, а сейчас хотелось бы в другую — дать возможность молодому поколению увидеть героев самых различных профессий, и сделать это интересным.
— Я видела фоторепортаж со съемок сериала «Трудно быть богом», в том числе в кинопарке «Москино». Как вам эта площадка для съемок?
— Благодаря Сергею Семеновичу Собянину мы получили наш Голливуд. Такие города построены в «Москино», где ты сразу попадаешь в эпоху — в выстроенный Арканар. Нужно один раз побывать, чтобы понять масштаб — вот где рождается то самое актерское «верю» в предлагаемые обстоятельства. В театре это очень сложно воссоздать, в кино — как раз все подлинное, настоящее.
И сейчас за тот самый Голливуд наш российский отвечает «Москино». Так что спасибо большое за такой бесценный подарок, хотя я понимаю, сколько это, наверное, стоит, но это стоит того.
— Возвращаясь к фестивалю, пожелайте что-нибудь нашим коллективным детям.
— В этом году наш фестиваль стал частью национального проекта «Семья», что очень важно, потому что он не только для детей, но и для всей семьи. Ходите почаще в театр, в кино, смотрите вместе анимационные фильмы — не разделяйте, где дети, а где вы, взрослые. Только вместе!